Ткаченко Александр Анатольевич
Кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник, доцент кафедры психологии, профессор кафедры практической психологии Кировоградского института регионального управления и экономики.
Основная проблема современной психологии заключается в неспособности одновременного восприятия материального и духовного. Однако, отечественные научные психологические теории, такие как культурно-историческая (Л.С. Выготского), деятельности (С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева), поступка (В.А. Роменца), в своем синтезе непосредственно приблизились к назначению психологии как науки о душе. Сформирован необходимый понятийный аппарат на базе категорий «деятельность» и «поступок», которые пока еще не получили последующего развития в жизненных и духовных измерениях существования человека.
Автор работы [4] убедительно показывает, что отечественная психология была введена теологами и философами как наука о душе, которая существовала до «октябрьской революции». Потом, как отмечает В.П.Зинченко, в советское время психология, пытаясь выжить, создавалась в постоянных компромиссах с властью, идеологией, своей совестью, поэтому сохранила свои реальные достижения в сильно усеченном виде на фоне фальшивых авансов, примитивных концепций, легкомысленных моделей [6]. Сейчас, когда уровень социально-политической и экономической нестабильности и, в то же время, ответственности за будущее, очень похож на начало ХХ века, жизнеспособная психология, как наука о душе, становится особенно необходимой. Все возвращается «на круги своя». В современном обновленном становлении она ни в коей мере не отрицает уже наработанные практические подходы и конкретные экспериментальные методы [4], а в рациогуманистической перспективе, предложенной Г.А.Баллом, вообще не находит существенных противоречий с уже существующими научными достояниями [1].
Однако, попытки синтеза традиционного духовного подхода и понятийного аппарата современной психологии пока еще оказываются малоэффективными. Можно согласиться с мнением С.А.Белорусова и В.П.Зинченко [2;5] в том, что поиск соотношения понятий этих разных систем координат и сущностей бытия становится возможным лишь через символизм, который особенно интересно представлен философом А.Ф.Лосевым, который видит в нем равновесие между идеальным и реальным. Наша практика и эмпирические исследования свидетельствуют, что погружение в духовный опыт и его изучение на уровне символических понятий духовной феноменологии, где четко выделяются позитивная оптимистичная духосфера и пессимистичная, трагическая «маса страданий», которая обычно символизируется негативной духовной феноменологией, непосредственно связанной с реальными достижениями научной психологии и национальным культурным достоянием [11-13]. Так, наиболее интересно явление, которое было зафиксировано в нашей практике и эмпирических исследованиях, в православной традиции определяется как «бесоодержимость». В трактовке отечественных православных традиций оно имеет внутренний психологический характер, основные признаки которого проявляются как знания сокровенного и ненависть к священному, прорабатывается священником с помощью процедуры «вычитки», направленной на этическое сбалансирование личности с помощью специальных заклинательных молитв [2]. Это и стало предметом создания творческого практического тандема психолог-священник, который требует глубокого научно-теоретического обоснования. Это мы попытаемся осуществить на основе интеграции культурно-исторической, деятельностной и поступковой психологических теорий, понимания мифа и символизма, а также предложенной нами теоретико-методологической концепции «дело жизни».
В психологической культурно-исторической теории символизм рассматривается как опосредованность психики и сознания [6], который содержит тайну развития человека, превращения реальной формы в идеальную, взаимоотношения субъекта с «другим»« (как посредником [14]). Л.С.Выготский указывал, что при рождении ребенка и возникновении начальной формы уже имеет место образ взрослости как идеальная форма, которая задает целостность детства [5]. В этих исследованиях культурно-историческая психология имеет реальные шансы на второе дыхание, поскольку она намного опередила свое время [5;14]. Целостность человека не дана, а задана, и достигается личностью с помощью свободной умственной и рефлексивной работы, вступления во взаимоотношения с более высоким Другим на уровне силового потока двойной «духопроводности» как введения идеальной формы, так и очеловечивания. Такую ситуацию В. С. Соловьев рассматривал в контексте принципа «всеединства» как вместилище Богочеловеческого процесса в коммуникативном плане медиации (через знак, слово, смысл, символ, миф) и ценностно-смысловом плане, завещанного в Евангелии (через любовь к ближнему, вечную жизнь, свободу) [5].
С.Л.Рубинштейн в свое время показал, что психическое находится между материальным и идеальным. В нашей теоретической концепции взаимоотношение психического и материального определяется в «деловом» формате через традиционное понимание деятельности, а отношение психического и духовного — в «деложизненном» формате через поступок (в понимании В.А.Роменца [10;13]. Это перекликается с идеей Л.С. Выготского относительно «вершинной» и «глубинной» психологии и деятельности как «вычерпывания» материального мира, субъективизации и наполнения психического мира человека. Очевидно, таким же образом «вычерпывается» и духовный мир благодаря поступку, где объективно существует высшее назначение человека как его идеальная форма, путем осуществления «дела жизни».